- Ватсон, куда вы меня тащите?
- Не упирайтесь, пожалуйста, я хочу успеть до заката.
- И все-таки, куда?
- На кладбище.
- Что?!
Все утро Ватсон нервничал. Он то насвистывал "God save the queen", то бормотал "Hei, Zdob si zdub". Он положил в чашку с чаем две ложечки сахару, затем досыпал туда же три ложечки соли. Потом стал искать учебник по физике для восьмого класса, которым он сам вчера растопил камин. Потом он стал задумчиво пить свой чай.
Самое страшное - Ватсон съел все шоколадные конфеты из стоявшей на столе хрустальной вазочки, оставив в ней только карамели. Дело в том, что я люблю шоколад, Ватсон же предпочитает карамель.
В конце концов, мне тоже стало передаваться его состояние.
- И что мы будем делать на кладбище?
- Ну, увидите.
- Увижу?!
После завтрака он куда-то исчез, а я пошел на кухню смотреть как мисисс Хадсон моет посуду. О, мисисс Хадсон умеет мыть посуду! Она нагревает воду в чайнике, наливает в мисочку жидкость для мытья посуды, разбавляет ее кипятком... В кранах этой страны редко бывает горячая вода. Счета за ее потребление, впрочем, приходят регулярно.
Вернулся Ватсон. "Холмс, - сказал он, - пойдемте со мной кое-куда. Прошу вас. Мне нужна ваша помощь".
И я пошел. Кажется, это хорек влюбился...
В троллейбусе кондуктор подсунула рассеяному Ватсону использованный билет. Я хотел намекнуть на подлог, но мы уже выходили. Вы спросите: "А вас не провели, мистер Холмс?" Нет, не провели. Во-первых, меня проводил Ватсон. Во-вторых, я притворился уже заплатившим (я же мастер перевоплощения!), и внимательно смотрел в окно. Кондуктор протиснулась мимо, ха-ха!
- Друг мой, я все же хочу знать...
- Ради Бога, Холмс! Обо всем узнаете на месте!
Я предположил, что у Ватсона кто-то умер. Но родственников у него мало, да и те живут в пригородах Глазго. Новообретенный знакомый? Вряд ли, Ватсон даже местного диалекта не знает.
Подумаем так: у местных сейчас какой-то праздник. Они все обязаны сходить на кладбища. Скопление народа... места массового гуляния... э! Преступления! Карманные кражи! Похищения!
Итак, Ватсон что-то пронюхал насчет запланированного преступления. Почему же он не сообщил в местный Скотленд-Ярд? Да потому что мне он доверяет больше, чем местным Лестрейдам. Мне это льстит. Льстит, правда? Неправда. Меня это настораживает. Очевидно, что дело сложное и опасное, раз его нельзя доверить местным Лестрейдам.
Чего-то Ватсон сегодня неразговорчив. Попробую поймать его на внезапности...
- Ватсон, хотите пива?
- Выпьем. Но у меня сейчас денег нет.
- Жаль, и у меня нет. Но смотрите, какая девушка идет. У нее настоящий МР3-плейер!
- Вряд ли это МР3-плейер. У нее обычный FM-радио со сканером. Откровенно говоря, Холмс, на фига нужен сканер, если он стерео не поддерживает?!
- Действительно. А знаете анекдот - Жеглов говорит...
- Вот мы и пришли!
- Что это?
- Это старейшее городское кладбище. Его еще называют "армянским".
- Здесь похоронены армяне?
- Нет, кажется. Просто эта улица называется "Армянская", потому что в древности на ней жили армяне. А люди переиначили, как удобней...
- Жили, все-таки?! А на Болгарской улице жили болгары?
- Не знаю... Возможно.
- А на улице Христо Ботева жили христо ботевы?
- Н-наверное, жили.
- А на улице Штефана чел Маре жил Штефан чел Маре?
- Он кто, местный революционер? Деятель культуры?
- Он статуя!
Кладбище оказалось монументальным, с претензией на роскошь. Слева от входа стенд, на котором перечисляются погребальные услуги, и тут же цены без учета инфляции. Цена за аренду места... аренда... Не будет вечного успокоения, если когда угодно могут придти рабочие и выкопать тебя к чертям. Впрочем, место можно передавать по-наследству. Приятно быть упомянутым в завещании, и получить место на кладбище. Три кубометра земли за сто долларов.
По поводу наступившего апреля кладбище было зелено и свежо. Очень полезное для здоровья кладбище - зелень, тишина.
- Мы кого-нибудь ждем, доктор?
- Да. Но у нас еще полтора часа.
- Не могли бы вы ввести меня в курс дела?
- Не могу. Попыхтите в свою трубку, и давайте посидим в молчании.
- Хандра?
- Нет, скорее сентиментальность. Здесь красиво. Присядем.
- Присядем. Присесть могу... Так, что тут у нас? Мр-р... Карпов П.Ф. 1900-1961. Член КПСС с 1918-го года. Надо же, ему бюст поставили. Полководец, а?!
- Вряд ли партийные чиновники были полководцами. Да и лицо у него сухое, как кабинетное дерево.
- Я бы сказал - бронзовое. Удивительно, как его до сих пор не умыкнули.
- ... скончавшегося девятого мая 1899-го года. Ого! Холмс, идите сюда! Посмотрите, какая старая плита.
- Да? У входа стоит солидный постаментик, на котором написано про генерал-лейтенанта Артамонова. Жил он в 1797 - 1870.
- Не заметил.
- Но видели. В этом и разница, вы - смотрите, я - наблюдаю. Посмотрите на шрифт! Сынъ статского советника Георгiй Никифоровичъ Волковъ. Род двадцать первого апреля 1890-го. Скончъ... мгм... видите, Ватсон, как раньше писали!? Скончъ, а не ум... значит, скончъ тринадцатого ноября 1907-го.
- Посмотрите влево.
- Охо! Здесь покоится прахъ дворянина Iордакя Томулеца, апрель 1843-го. С ангелочками. Да, а младшему ангелочку голову отшибли.
- Прямо аггелы какие-то! Мм, а такой памятник стоил...
- И сейчас стоит, потому и уничтожают. Для особо богатых нынче тоже делают с ангелочками. Сколько хошшь статуек могут сделать. Но простоят ли они сотню лет, как вот эти?
- Смотрите, склеп! Satan, take me!
- Да вы что!
- Нет-нет, это кто-то нацарапал. Тут у нас кто? Бессарабский помещик, дворянин Василий Иванович Пурчело. Умер в 1868-ом.
- Пурчело? Итальянец?
- Нет, в фамилии один "л", а не два. Вот если бы вас звали не Холмс, а Холлмс, то вы были бы... хи-хи... итальянцем. Элиза Николаевна Негропонте, 1910-ый. О, свежак! 1995-ый год.
- А вот могила Ливиу Деляну. Ватсон, вы хорошо знаете поэзию?
- Шелли, Шиллер...
- Шуллер...
- А что, Холмс, ангелы могут плакать?
- Этот вроде плачет. Елена Качулкова, урожденная Табакопуло.
- И Леопольд Огородович, муж ее.
- Не Огородович, а Федорович. Фэ по-гречески написано, а первое "е" это тогдашнее "ять".
- Слушайте, Холмс, зачем древние ставили сетки над могилами? Чтобы памятник не сперли?
- нет, чтобы покойники не вылезали.
- Сюда, Холмс! Тут по-гречески написано!
- А тут заслуженный винодел МССР!
- Он вам не нальет. Смотрите, Холмс, надпись на румынском! А год 1938-ой.
- Рядом тоже по-румынски, а год 1943-ий. Заметили, большинство надписей на русском языке.
- Нда. А что? Я бы не хотел, чтобы на моем памятнике было написано "El a fost romin si punctum". Вот как на том. Как это могло бы звучать? He was a real english man, and point! Чушь какая!
- Действительно, чушь. Куда мы забрели? Сплошь академики! АН МССР и СССР. Ватсон, вы не чувствуете мгновенного духовного роста?
- Черт побери, Холмс! Я тоже хочу после смерти такой памятник! Или лучше всего вот такой склеп! Вы будете приходить в мой склеп, Холмс?
- "Черный обелиск" Ремарка читали?
- Нет. Прахъ Окуличъ-Казариныхъ...
- Во! Поп! Так почитайте непременно. Хватит с нас современности. Идемте вниз, в старину.
Мы долго ходили между могил, двести семьдесят восемь минут по моему хронометру (четыре часа тридцать восемь минут по вашему).
Я подумал, что было бы неплохо к каждой надписи приложить характеристику покойного. Ватсон возразил, что характеристики пост-мортем редко бывают правдивыми. Я согласился.
Тогда я сказал, что умереть на этом кладбище могут или богатые люди, или же богатые люди с богатыми родственниками. Ватсон согласился.
Но мне начала надоедать прогулка с мертвыми. Кого ждет Ватсон? Если он так влюбился, что назначил свидание на кладбище... страшно подумать.
Я решил дождаться удобного момента и окончательно установить всю его подноготную.
А он все щебетал перед камнями...
- Муталаси кессария кападокия... плита с языческими письменами...
- Да нет, Ватсон. Это солнце, луна, ангел, матерь, череп...
- Еще такая плита! Год... черт, заросло травой... 1863-ий.
- Вот красивый памятник с каменными розами. Я тоже хочу что-то такое, в стиле барокко! Дворянка девица Софья Давыдовна Кирица-Топоръ. Родилась 1828 года, скончалась 1887 года 16 декабря!
- Мать ее!
- Что-что?
- Да-а... так... какие задумчивые ангелочки.
- Э, да такой памятник хоть Пушкину!
- Молоденький парень. Корнет 23-го драгунского полка. Ой-йо!
- Год, год? А, вот! 1884-1904. Ты честная благородная душа въ отношении къ товарищамъ и ко всемъ. Мiр праху твоему... Вот это красивая, умная и хорошая надпись, правда, Холмс?! От мамы его.
- Ватсон, бутылка водки!
- Полная?
- Нет, конечно.
- Тогда говорите правильно - из-под водки.
- Человекъ он былъ... Гамлетъ. Отъ Общества Любителей драматическаго искусства въ Кишиневе. Любители, одно слово. Будто самого Гамлета тут...
- Ангел стилизован под Брынкушь. Забавно.
- Идиотично. Черепокас Анна Иосифовна. 1994-ый.
- Что, мы уже у выхода? До свидания, могилы! Бегу от вас со всей силы, но к вам же возвращаюсь,.. э-э...
- Сам того не желаюсь. Поэтично, Ватсон, браво! Браво. Но разве мы уходим?
- Ну да.
- Пэ... позвольте, а мы никого не ждали? Вы же сказали...
- Да нет, Холмс, не ждали.
- Как же так?!
- С самого утра вы вели себя подозрительно!
- Правда?
- Неправда!!! Вы вытащили меня из дома, потащили на это кладбище...
- Холмс!
- Вас следует морально изничтожить!
- Поосторожнее в выражениях, сэр!
- От сэра слышу! Вы съели все мои конфеты!
- Чтобы заинтриговать вас, не более!
- Не более?!! Вы сыпанули соль в чай!
- Это был мелкий белый сахар. Я попросил мисисс Хадсон, и она растоло...
- Я вас обоих растолочу!!! Мерзавка и мерзавец! Сговор! Сброд поганок! И зачем! Чтобы выманить меня на кладбище! Стоп!!! Стоп. У мисисс Хадсон хахаль?
- Что вы такое говорите, Холмс!
- Кто-то хотел порыться в моих вещах?
- Ни о чем подобном...
- Тогда объясните. Объясните все изначально.
- Ну, я прослышал о этом кладбище, и решил сходить, посмотреть...
- Ну, ну, не молчите!
- Ну и... сходил... вот...
- Ватсон, я беру свои слова обратно. Я не буду ходить в ваших носках. Вы влюбились?
- Что? Нет, нет, что вы! Что вы...
- Тогда что? Друг мой...
- Ну, Холмс... я боялся... кладбище... понимаете...
- Вы боялись пойти в одиночку на кладбище, днем?! Да, Ватсон, вы оригинал. Если вспомнить, какую резню вы устроили как-то ночью в Афгане... Watson of a bitch!!! Сейчас умру от смеха!
- Если вы сейчас намерены умереть, то здесь вас не похоронят.
- Вы правы.И даже подговорили мисисс Хадсон... хе-хе... Но что тут такого страшного? Памятники? Кресты?
- Люди.
- Что? Какие люди? Мертвые сраму не имут...
- В том-то и дело. Живые люди. Которые приходят на могилы. У этого народа в крови обычай подавать "поману"... ну, за упокой души... и наливают скверное вино... а даже если хорошее, то они не вытаскивают пробку из бутылки, а вдавливают ее внутрь ключом от дверей. Пить вино, отдающее пробкой... и попробуйте отказаться! Никакие отговорки не действуют. Даже если вас пронесут мимо них на носилках под капельницей! А я скромный... я не хочу брать "поманы"... и я думал, что если к нам кто-нибудь пристанет по этому делу, то вы его отошьете, или застрелите... неважно...
- Ватсон, черт бы вас побрал!
- А если бы я сразу вам об этом сказал, вы бы не пошли. Не пошли бы, да?
- Не знаю. Наверное, не пошел бы. Мда-с, вы меня перехитрили. Не знаю... как мне быть... Но ведь к вам никто не приставал!
- Да, действительно... Может, праздники отменили?!
- Во всяком случае... Идемте домой. Мисисс Хадсон, наверное, уже приготовила ужин.
- Да, идемте. Я проголодался среди могил.
- М-мх... и знаете что, Ватсон?! Ведь я тоже боюсь этих людей с поманами.
- Боже мой, Холмс!
- Да. И впредь постарайтесь больше так не рисковать.
- Постараюсь... О Боже... я не...
- Да-да. Поспешите, Ватсон, наша мамалыга остынет.
- Да... Боже мой... да...
Эль Ноэль,
апрель-май 2001.
© 2004.